Кафе притаилось за изгибом шоссе, поодаль от дороги. Без названия — только неброская вывеска над входом: «Кафе-бильярд». Да и сам домик в глаза не бросался, пройдешь поворот на скорости — не заметишь. Посетители заходили сюда нечасто, еще реже они задерживались: в меню не значилось практически ничего, кроме булочек, чипсов, в лучшем случае — пельменей. Правда, небольшой бар предлагал довольно широкий ассортимент спиртных напитков, но водителям, спешащим пообедать и вернуться за руль, было не до бара.

Однако дефицит клиентуры не расстраивал владельцев кафе и был даже им на руку — деньги здесь делали совсем по-другому.

Если кому-то срочно требовались крупные неприятности, «Кафе-бильярд» было самым подходящим местом, чтобы начать поиски.

Улыбчивый смуглый бармен Джамиль, которому, казалось, заняться просто нечем, в действительности пристально наблюдал за гостями. Если гость приезжал на дорогой иномарке и выглядел хорошо обеспеченным, Джамиль ненадолго отлучался с рабочего места в бильярдную, где вместе с парой-тройкой равнодушных с виду игроков решал: да или нет. Если «да», Джамиль возвращался и, выждав пять-десять минут, подавал гостю кофе или сок «за счет заведения».

К моменту, когда гостя под более или менее безобидным предлогом приглашали в бильярдную или в «кабинет управляющего», тот уже находился под действием наркотика правды с сильным побочным эффектом, и оставалось лишь подробно его расспросить: где и с кем живет, какие ценности и сколько денег хранит дома, точный адрес.

После того, как жертва выдавала полную информацию о себе, ей позволяли уехать, а следом отправлялась машина с кем-нибудь из игроков в бильярд, куда для компании подсаживался бритоголовый качок Ильдар. Машина пристраивалась у жертвы в хвосте; через некоторое время действие принятого жертвой наркотика входило в завершающую фазу, и водитель останавливался на обочине — если успевал сориентироваться до наступления обморока. Бывало, что поездки заканчивались авариями; в таких случаях «машина сопровождения» проезжала мимо, и ее пассажиры знали — у них в запасе достаточно времени.

Подобные «операции» проводились редко, но тщательный подбор «объектов», целиком лежащий на Джамиле, в полной мере компенсировал периоды простоя. Сами «объекты» — те, кому посчастливилось не разбиться через пару километров — впоследствии не могли вспомнить, что заезжали в кафе: наркотик вызывал потерю памяти.

Так что деятельность хозяев «Кафе-бильярд» до сих пор не привлекала ровно ничьего внимания. А уж ДТП на этом отрезке шоссе частенько случались и без их участия.

В последний день августа погода словно обиделась на людей. Мощные порывы ветра вздымали над шоссе клубы пыли, резко ухудшая видимость; свинцовые тучи порой сбрасывали на землю первые капли дождя, но дождь пока не начинался. К ночи синоптики обещали ливень и усиление ветра до урагана.

Михаил Черняк потянулся за пультом и убавил громкость телевизора.

— Как насчет того, чтобы сегодня закрыться? — спросил он приятелей. — А, Юрец, че думаешь? Сходим в баню, девок возьмём…

Юрец — Юра Малахов — был самым молодым в банде. Он и появился в ней совсем недавно — по рекомендации знакомого криминального авторитета, которому «Кафе-бильярд» отстегивало часть выручки в виде налога. До этого Малахов работал охранником в городском казино, где упомянутый авторитет каждый вечер развлекался с подругами. В последнюю смену Юрец зверски изувечил случайного прохожего, почему-то приняв его за киллера, после чего охраннику моментально отказали от места.

Послужной список Юрца внушал уважение: черный пояс по каратэ, воздушно-десантные войска, школа экстремального вождения и другие полезные навыки. Его склонность к немотивированной жестокости в «Кафе-бильярд» никого не беспокоила, и только Черняк искренне огорчался, что новичок никак не научится нормально играть в «американку» — шары по всему залу разлетаются.

— А я бы вот еще подождал, — возразил Малахов, закуривая сигарету. — Глядишь, лошок какой подтянется, а мы — в бане с девками…

— Ты смотри-ка, Есаул, молодому так и неймется лохов разводить, — хмыкнул Гаяр — тридцатилетний мужик с повадками блатного. Свою карьеру он начал в нижнетагильской ОПГ, где его за глаза прозвали «Гарем садиста»; из Нижнего Тагила перебрался в Москву, где и познакомился с Мишей Черняком.

Черняк всех уверял, что происходит из потомственных ставропольских казаков, за что и носил почетную кличку «Есаул».

— Ну и правильно, неймется — о деле помнит, значит, — добродушно сказал Черняк.

Он умел прикинуться добродушным, но вечно встопорщенные усы и глаза навыкате выдавали его бешеный характер. Именно Черняк обычно являлся инициатором «небольших розыгрышей» клиентов, после которых в местное отделение милиции поступали заявления о нанесении телесных повреждений и даже об изнасилованиях, совершенных в «Кафе-бильярд». Но у бандитов была надежная «крыша», и хода такие заявления не получали.

…На стоянку возле кафе въехал запыленный «Рено» цвета морской волны. Невысокий мужчина в сером пиджаке поколебался несколько секунд, разглядывая вывеску «Кафе-бильярд», затем нажал на кнопку центрального замка, спрятал ключ в карман и зашагал к двери. Качок Ильдар, привычно несший вахту в «дежурной» машине, окинул посетителя оценивающим взглядом. Судя по виду, от этого больших наваров ждать не приходится — уж больно невзрачный. Да еще и в пиджак вырядился — понятно, что ветер, но он же не пешком топает, в тачке катается. Чмо столичное.

Ильдар напряг зрение, пытаясь разглядеть номерные знаки «Рено», но на них лежал толстый слой грязи, словно авто выехало из какой-то трясины. Когда мужчина скрылся в кафе, из-под радиатора на асфальт закапало что-то темное, дымящееся.

— …а я говорю — ставропольские чехов скоро вообще повышибают, — в бильярдной завязалась дискуссия о боевых качествах казаков и чеченских бандитов. Сторону казачества отстаивал, естественно, Черняк-Есаул. — Это им еще власти развернуться не дают, а то бы уже всех чурок обратно в горы отправили — овец пасти.

— Ну да, — глубокомысленно кивнул Гаяр. — Ты об этом Мамеду расскажи — пусть посмеется.

Мамед был тем самым авторитетом, который брал дань с «Кафе-бильярд», чеченцем по национальности.

— А и расскажу, — завелся Черняк. — Задолбал, «крыша» черножопая, как будто мы без него не проживем.

— Тогда и в районной прокуратуре сам разбирайся по поводу своих подвигов. Кстати, за отстрел бездомных собак тебе статью отдельно пришьют…

— Иди ты в… знаешь куда! Правильный нашелся! «Гарем садиста», на хрен.

— Да и бойцов у Мамеда поболе нашего будет, — не обиделся Гаяр. — Мне что-то не хочется, чтобы нам тут на ночь глядя мочилово устроили.

— Ничего, мы против них Юрца выставим — еще посмотрим, кто кого.

Юрец угрюмо молчал, глядя в окно. При всей своей отмороженности катить на Мамеда он бы не решился.

В бильярдную зашел улыбающийся, как обычно, Джамиль.

— Мужики, кажись, у нас тут кандидат, — сообщил он.

— Да? — Есаул поднялся с места и выглянул в зал. — Который из них? — по случаю непогоды число посетителей кафе в разы превысило норму.

— Ну, тот, за дальним столом…

— Тьфу, блин, — отмахнулся Есаул, приглядевшись. — Это… который в пиджаке? И кто он, по-твоему? Тайный олигарх?

— Да нет, видок у него, правда, несолидный, но, мужики — он сейчас за кофе расплачивался, так у него лопатник баблом набит, только что не лопается. Слушайте, давайте хоть бабки с него снимем?

— Базара нет.

Когда посетитель отказался от чашечки кофе «за счет фирмы», Джамиль сначала подумал, что ослышался. Он повторил предложение, но Серый Пиджак лишь покачал головой. Тогда Джамиль прихватил для виду пару бутылок пива из холодильника и отправился с ними в бильярдную. Серый Пиджак проводил его безразличным взглядом и, достав из кармана пачку сигарет, положил ее перед собой на стол.

— Не хочет — значит, не судьба, — резюмировал Гаяр. — Ты же его силком своей отравой поить не будешь, правильно?

— Народ расходится, — сообщил Юрец. — А этот сидит, как приклеенный. Закроем лавочку и прессанём его, сам всё отдаст. И пусть жалуется — мы его тут вообще не видели.

— Пацан дело толчёт, — согласился Есаул. — Только надо по-тихому. Ты, Джамиль, давай его на второй этаж, там и разберёмся, что к чему. Но сначала пузырь заряди.

— Алло, с вами хотят поговорить, — обратился Джамиль к Серому Пиджаку.

Тот поднял глаза на бармена.

— Кто?

— Дед Пихто, блин! Пошли, провожу!

— А… о чем разговор?

— Ты, блин, не спрашивай. Серьезные люди говорить будут.

— А если я ухожу? — Серый Пиджак покосился на дверь, но ее уже запирал изнутри, выпустив уходящих, бритый культурист. Задвинув щеколду, он прислонился к двери и скрестил руки на груди, сверля оставшегося клиента тяжелым взглядом. Пути к отступлению были отрезаны.

— А уходить пока не надо, — сказал бармен. — Уйдешь, когда можно будет.

Серый Пиджак медленно поднялся.

— Ладно, — кивнул он.

Пройдя следом за барменом через бильярдную, Пиджак поднялся по деревянной лестнице на второй этаж и попал в небольшую комнату с задернутыми на окне занавесками. Там его уже ждал Есаул. В бильярдной Гаяр и Юрец затушили сигареты и тоже двинулись наверх.

Ильдар оторвался от двери и прибавил громкости музыкальному центру.

— Да ты садись, гостем будешь, — акулья ухмылка Есаула выражала всё, что угодно, только не гостеприимство. — Коньячку дёрнешь за знакомство? А то базар долгий предстоит.

Серый Пиджак оглянулся: в комнате появились еще двое. Бармен незаметно удалился, чтобы не мешать «настоящим специалистам».

Гаяр с Юрцом оттеснили Пиджака к столу, и тому пришлось сесть спиной к стене, одинаково далеко и от выхода из комнаты, и от занавешенного окна. Пиджак вёл себя совершенно нейтрально, не выказывая ни малейших признаков беспокойства, и Гаяр вдруг подумал: «А если иностранец? Он же ни хрена не въезжает, что сейчас будет».

Однажды они здорово накололись с приезжим, оказавшимся советником американского посла. Мамед тогда сказал, чтобы это было в последний раз.

Булькая коньяком, Есаул наполовину наполнил стакан и небрежно придвинул его Пиджаку.

— Угощайся.

— Я за рулём, — напомнил тот.

— Не боись, гаишники тоже не звери. Сотку баксов сунешь — и дальше поехал. Бабки-то есть с собой?

Пиджак пожал плечами и взял стакан. Он выпил коньяк в несколько глотков, при этом лицо его не изменилось, словно в стакане была минералка без газа. Зато в лице изменился Юрец, который, будучи мастером спорта, пить умел не многим лучше, чем играть в бильярд.

— Ого! Ты, я смотрю, профи, — буркнул Есаул. — Ну чё, давай теперь, о себе рассказывай.

— Что рассказывать?

— Кто, откуда, чё здесь делаешь. А то приехал какой-то чужой мужик, зачем — неизвестно. Вдруг залётный какой? Или баб нам всех перепортишь. В общем, мы слушаем…

— …Джамиль, ты конину зарядил или чего?! — зашипел Гаяр на бармена, подбегая к стойке.

— Обижаешь, как в аптеке! А он что, еще не срубился?

— Ни фига! Ты с дозой ничего не напутал?

— Нормальная доза… — растерялся Джамиль. — Даже побольше, чем надо…

— Ну так подходи, полюбуйся! Сидит трезвый, и хрен из него чё вытянешь.

— Так он хоть что-нибудь о себе сказал? — бармен захлопал глазами.

— Угу. Сказал. Я, говорит, игровой ведущий. Типа, игры ведёт.

— Чисто «Поле чудес»? Ну, телеведущий, в смысле?

— А хер его разберёт. Ильдар пусть на шухере, а ты к нам давай.

Снаружи глухо завыл ветер, и в открытую форточку ворвался отзвук далекого громового раската.

— Вот у нас тут в прошлом году один «гастролер» был, по квартирам работал, — предавался зловещим воспоминаниям Гаяр. — А поначалу думали — нормальный мужик, интеллигентный такой с виду. Ну, мы ему руки-ноги пообломали… Ильдара нашего видел, охранника? Он, между прочим, чемпион по самбо.

— Я догадался, — кивнул Серый Пиджак, покатывая в ладонях стакан. Он по-прежнему нисколько не нервничал, что было весьма странно (это уже не говоря о том, что полчаса назад он влил в себя ударную дозу наркотика правды).

— Чё ты догадался, чё ты догадался?! — психанул Юрец. — Ты чё — самый догадливый? А ты не мусорской, случайно?

Гаяр толкнул горячего коллегу локтем.

— Слышь, мужик, — сказал он, дождавшись, когда Малахов расслабит напряженную мускулатуру. — Ты либо нарочно тупишь, либо ты просто придурок. Ну ты вот объясни, чтобы мы поняли: что значит «игры веду»? По телевизору, что ли? Вместе с Якубовичем или как?

— Или как. Без Якубовича, — ответил Серый Пиджак, глядя куда-то между Юрцом и Гаяром. С лестницы послышались шаги; дверь открылась, и вошел бармен.

— Ну что тут, говорят, коньяк у нас хреновый? — с порога включился он в «психологическую обработку». — Кто жалуется-то — этот, что ли?

— Я про коньяк ничего не говорил, — возразил Серый Пиджак. — На халяву и уксус сладкий.

«Не иностранец», подумал Гаяр.

— А то смотри, еще в санинспекцию телегу накатаешь, — Джамиль по-прежнему улыбался, но улыбка была жутковатая.

— Есть предложение, — неожиданно сказал Пиджак. — Я могу провести одну игру прямо сейчас.

Юрец вскочил со стула.

— Слушай сюда, ведущий… — начал было он.

За окном оглушительно громыхнуло. Казалось, молния ударила прямо в подоконник. Есаул, Гаяр, Юрец и Джамиль вздрогнули и непроизвольно обернулись к окну, успев заметить, как за шторами блеснула длинная фиолетовая вспышка. Когда они вновь взглянули на «гостя», тот всё также расслабленно сидел за столом, прислонившись к стене.

Только теперь в руке у него появился пистолет, а под распахнувшимся пиджаком виднелась расстегнутая кобура.

— Э-э-эт… эт-то чё у тебя щаз такое? — выговорил Есаул, не отводя взгляда от оружия.

Левой рукой Серый Пиджак перехватил запястье правой и нарисовал стволом полукруг в воздухе.

— Приглашение на игру, — объяснил он. — А коньяк у вас — настоящая отрава, — с усмешкой добавил он и взглянул на бармена. — Присаживайтесь.

— Русская рулетка, что ли? — процедил Гаяр. — Так в нее вроде с револьвером играют…

— Русская рулетка — развлечение для дегенератов. У нас же всё будет гораздо интереснее. Возможно, вам быстро расхочется играть, но одно могу обещать четко: скучно не будет никому. Сидеть! — предупредил он Юрца, который неосторожно подался вперед. Юрец замер.

— Итак, рассказываю правила. Сейчас я буду задавать вам вопросы. Всем, по кругу. Если чей-то ответ мне не понравится, игрок выбывает из игры, потому что будет застрелен. Ну, а победителем окажется тот, кто к концу нашей викторины останется в живых.

В комнате стало тихо — лишь дождь стучал по стене дома.

— Слушай, мужик, — мрачно сказал Есаул. — Не знаю, кто ты и что за бодягу затеял, но имей в виду — здесь тебе не шелупонь какая собралась. Пацаны реальные, в авторитете.

Серый Пиджак неодобрительно поджал тонкие губы.

— Господа, вы же все взрослые люди. Я думаю, на самом деле вы отлично понимаете, что время реальных пацанов только что закончилось. Теперь вы — всего лишь Те, Кто Отвечает На Вопросы.

Игра началась, и с этим ничего нельзя было поделать.

— На первый вопрос… — Серый Пиджак обвел «игроков» взглядом, — …на первый вопрос нам ответит господин бармен. Поприветствуем его АПЛОДИСМЕНТАМИ!!!

Никто не шелохнулся.

— Господа, — искусственно-задорные нотки в голосе Пиджака сменились на укоризненные. — Прошу вас соблюдать протокол. Вы же не хотите, чтобы наша игра закончилась, не начавшись?

Гаяр несколько раз вяло хлопнул в ладоши, его неохотно поддержал Есаул. Юрец сохранял полную неподвижность, только кривился от злости.

— Ну вот, уже лучше. Мой вопрос вам, господин бармен, слушайте внимательно. Как вы считаете: розовые прочерки на белом фоне — это удачное цветовое решение?

Джамиль поперхнулся.

— Не знаю… Я же, блядь, не дизайнер!

— Ответ неудовлетворительный. Будьте серьезнее.

— Ну… я бы сказал… неудачное… решение. Какая-то пижама получается, — шуточка застряла у Джамиля в горле: вдруг он осознал, что этот сумасшедший легко может прострелить ему голову.

За окном громыхнуло.

— Что же, со второго раза, но, тем не менее, засчитаем, — согласился Серый Пиджак. — Следующий участник… Юрий, если не ошибаюсь? Мой вопрос: как вы считаете, кто такие экстремальщики?

Юрец насупился.

— Отвечай, идиот, — пихнул его Гаяр.

— Не знаю, — проворчал Юрец.

— Да что же это такое, — удивился Пиджак. — Господа, вы пришли на игру и не готовы отвечать на самые простые вопросы? Юрий, так я жду! — Пистолет в его руке колыхнулся стволом к Малахову, тот нервно дёрнулся.

— Ну… экстремальщики — это такие, кому адреналина не хватает. Они, типа, с парашютом прыгают… на байках гоняют… ну, всякое такое… Достаточно? — он сглотнул, не глядя на «ведущего».

— Не особо содержательно, но суть отражена. Засчитываю на первый раз, но всё же соберитесь с мыслями, Юрий. Вы? — вектор ствола сместился, и Гаяр ощутил, как по телу пробежал мертвящий холодок.

— Гаяр…

— Хлопаем, господа, хлопаем… Спасибо. Гаяр, скажите нам: всегда ли расчетный тормозной путь соответствует реальному?

«Игроки» обменялись тревожными взглядами.

— Извиняюсь, я не понял… А, понял. Вы про машины… Нет, конечно, нет. Не всегда, — Гаяр невольно зажмурился и с усилием открыл глаза. — Это просто нереально. Зависит от погодных условий, от сцепления с дорогой, от…

— Благодарю вас, ответ принят. А теперь — Есаул, кажется?

Есаул угрюмо наклонил голову. Он наотрез отказывался верить в происходящее.

— Как вы полагаете: наивность — это абстрактное понятие? — Есаул раскрыл было рот, но Серый Пиджак еще не закончил. — Старайтесь не повышать голос и имейте в виду — если ваш приятель с первого этажа подумает, что он здесь нужен, ему придется к нам присоединиться. А, учитывая его явно невысокий умственный потенциал, играть он будет не слишком долго. Ну так как же, Есаул: наивность — это абстракция?

— Думаю… нет. Наивность… это отсутствие опыта и… склонность доверять, так, наверное.

— Блестяще! Вы меня поражаете, господин Есаул, я был о вас худшего мнения. Господа, ПОЗДРАВЛЯЮ: вы все удачно прошли первый этап игры!

Откликов на поздравление не последовало.

— Господа, вы абсолютно правы — радоваться пока рано. Никто из вас не выбыл — но ведь никто и не стал победителем. Поэтому — продолжаем! Господин бармен! Ученые утверждают, что истинные возможности человеческого организма могут раскрываться в чрезвычайных ситуациях — например, при возникновении смертельной опасности. По-вашему, это так?

— По-моему, так, — хмуро ответил Джамиль. Улыбка давно уже сошла с его смуглого лица. Сейчас он думал о том, что после окончания факультета иностранных языков в институте Патриса Лумумбы ему лучше было бы уехать на родину, в Турцию.

— Хо-хо! — бодро воскликнул Серый Пиджак. — Я вижу, вы настоящий знаток, но, может быть, вы не настоящий бармен? Юрий! Возможно ли, глядя в глаза человеку, с большой долей уверенности определить, обманывает он вас или говорит правду?

— Ну да… — промычал Юрец. За всю свою жизнь, даже в армии, ему не случалось находиться под дулом пистолета. — Некоторые умеют… Эфэсбэшников психологи этому учат…

— Соответствует истине. Гаяр! Вопрос у меня совсем простой, надо только проявить максимум честности: вам нравится участвовать в нашей игре?

Гаяр как мог быстро пересчитал в голове варианты ответов и возможную на них реакцию.

— Нет, — наконец, признался он.

— Откровенный ответ — правильный ответ! — провозгласил Пиджак. — Ваша очередь, Есаул. Что лучше: неустойчивое вертикальное положение или устойчивое горизонтальное?

Есаул уже понимал — деться ему некуда. Как и всем остальным. Они могли только сидеть и отвечать на бессмысленные вопросы. Лихорадочно обдумывая, кем может быть этот урод, Есаул так ничего и не придумал. Явно не мент, не бандит, не… вообще никто.

— Устойчивое… горизонтальное — лучше, — быстро ответил Есаул. Если судьба сейчас схлопотать пулю в башку — значит, судьба по-любому.

— Засчитано, — благосклонно кивнул Серый Пиджак. — Второй игровой этап завершен, господа! Но — не расслабляйтесь.

Никто и не пытался расслабиться. Напротив: напряжение в комнате возросло так, что даже в воздухе гудело, словно под потолком тянулись провода ЛЭП.

— Через несколько минут мы перейдем к этапу номер три, — сообщил Серый Пиджак. — Но перед этим подведем некоторые итоги. По вашим ответам мы можем нарисовать небольшую картинку окружающего мира, не так ли? Нам уже известно, что розовое на белом — это некрасиво, а водителю автомобиля может хватить тормозного пути, но может и не хватить. Впрочем, если водитель — не экстремальщик и не оголтелый байкер, он не будет гнать слишком уж быстро, особенно в ночное время, все согласны? Вы также утверждаете, что при наличии некоторых навыков можно понять, обманывает вас собеседник или нет, но люди без соответствующего опыта и в принципе НАИВНЫЕ на такую телепатию неспособны. При этом угроза для жизни может спровоцировать организм на проявление необычных физических способностей. Теперь уделим немного времени, чтобы разобраться: а как насчет способностей умственных? Господин бармен, сколько будет девятнадцать умножить на триста шестьдесят пять плюс два?

Задача застала Джамиля врасплох. Рука его невольно потянулась к нагрудному карману.

— Нашими правилами запрещено использовать калькуляторы, — холодно улыбаясь, сказал Серый Пиджак.

— Тогда подождите… минутку… я сейчас, — Джамиль давно не тренировался умножать в уме трехзначные числа на двухзначные; впрочем, он сейчас пребывал в такой панике, что даже увидев написанный на бумаге результат, не смог бы прибавить к нему цифру два. — Я… сейчас, сейчас… — на его смуглом лице обильно проступил холодный пот. Это будет… тысяча, нет, две тысячи… девятьсот… и плюс два…

— Вы второй раз затрудняетесь с ответом и потому ВЫБЫВАЕТЕ ИЗ ИГРЫ! — металлически сообщил Серый Пиджак.

Выстрел слился с новым раскатом грома.

Пуля девятого калибра прошла череп Джамиля насквозь и застряла в стене, украсившейся брызгами крови. Турок откинулся назад и распростерся на полу. «Игроки» мгновенно окаменели.

Пиджак флегматично дунул в дымящийся ствол. Помещение наполнилось пороховой гарью.

— Прошу заметить, господа, — произнес он, указывая на белую шелкографию стены. — Красные прочерки на белом — это по-настоящему некрасиво.

— Твою мать… — вырвалось у Есаула. — Ты… ты хоть знаешь, кого ты сейчас завалил?

— По правилам, играющие только ОТВЕЧАЮТ на вопросы, но никак не задают их ведущему. Но, тем не менее, правильный ответ, который не смог дать выбывший игрок — шесть тысяч девятьсот тридцать семь. Юрий! Шесть тысяч девятьсот тридцать семь — это много или мало?

Юрец отвернулся от стола, борясь со спазмом в желудке, и его тут же вырвало на труп.

— Юрий!

— А… д-д-да… — Юрец вытер рот ладонью. — Это… это — смотря что… Я же не знаю, что это… Если в долларах, то… Ну, наверное, не очень много…

— А если не в долларах? — съехидничал «ведущий».

— Н-ну… тоже… не очень…

— ПРАВИЛЬНО! Юрий, участие в викторинах — ваше истинное призвание, и я вами горжусь! Гаяр! Я вижу, вы волнуетесь? Постарайтесь успокоиться. Вы — мусульманин?

— Я… а, да.

— Бытует мнение, что есть только один Бог, просто мусульмане и христиане называют его по-разному. Вы можете сейчас прочитать молитву, чтобы Бог уберёг вас от неверного ответа? Можете?

— Могу.

У вас есть тридцать секунд.

Серый Пиджак вытянул вперед левую руку, высвобождая из-под рукава циферблат часов.

— Время пошло, господин Гаяр. — Гаяр уже беззвучно шептал что-то, сцепив пальцы. Его фиолетовые от страха губы едва шевелились. Он молился и слышал, как бежит секундная стрелка на часах.

— Ваши полминуты истекли, — сказал Серый Пиджак. Его голос вскрыл гробовую тишину, словно нож патологоанатома — чью-то брюшную полость. — Итак, Гаяр, вы прочли молитву, которая должна защитить вас от ошибки?

Гаяр молча кивнул. Он ждал каверзного вопроса, но его не последовало. Вместо этого Серый Пиджак вдруг стремительно приподнялся, его кисть опустилась под немыслимым углом, и пуля ушла вниз почти вертикально.

Гаяр завыл, опрокидываясь на пол. Вой тут же оборвался — бандит нелепо задергался, судорожно ловя ртом воздух. Серая ткань джинсов ниже пряжки ремня быстро пропитывалась кровью.

Юрец зарыдал, вцепившись зубами себе в руку.

— Что ты творишь, мразь??? — прохрипел Есаул. — ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ???

— Маленькая штрафная санкция, — задумчиво объяснил Серый Пиджак. — Я спросил участника Гаяра: МОЖЕТ ли он прочесть такую молитву, чтобы не ошибиться? Он ответил, что может, но это уже само по себе было ошибкой. Впрочем, ошибка вполне простительная, игрок не снимается с викторины и… посадите-ка его обратно.

— Посадить его обратно?! Посадить? Обратно?!!! Ты ему яйца отстрелил, и как, по-твоему, он теперь будет сидеть???

— Вы забыли о скрытых возможностях организма. Если не хотите новых штрафов, игрок должен занять своё место.

Полностью оглушенный, Гаяр не слышал этих слов. Только сквозь клубящийся багровый туман он разглядел склонившихся над ним Юрца и Есаула.

— Гаяр, ты держись, брателла, — сказал Есаул. — Сейчас тебе будет еще больнее.

— Пожалуйста, быстрее, — поторопил их Серый Пиджак.

Через минуту Гаяр вновь сидел за столом. Лицо у него сделалось восковое, а глаза подернулись мутью болевого шока.

— Продолжаем нашу викторину, — невозмутимо сказал Пиджак. У него был такой вид, словно абсолютно ничего не случилось. — Господин Есаул… ха, смешно звучит, словно мы в казачьих войсках… мой следующий вопрос покажется вам сложным, однако постарайтесь ответить быстро, но вдумчиво. Господин Гаяр на собственном примере доказал, что либо никакого Бога нет, либо он как-то избирательно глух. Ведь он ничем не помог господину Гаяру, хотя тот очень и очень нуждался в помощи… — Гаяр покачнулся, едва не упав лицом на стол, но Есаул поддержал его. — И вот что я хочу спросить: если Бог не слышит, КТО еще может ответить на молитву?

— Ты… это ОН? — прошептал Есаул.

За шторами полыхнуло фиолетовое зарево. На миг лицо «ведущего» словно сдёрнулось, обнажив скрытую за ним застывшую ледяную маску. Потом зарево погасло, и Есаул быстро закрестился:

— Господи, помилуй… — бормотал он. — Господи, помилуй меня… именем сына твоего…

— А вдруг никакого Бога нет? — вкрадчиво предположил Серый Пиджак.

Есаул перестал бормотать и креститься. Юрец с остервенением грыз свою руку, давясь слезами — он не видел, как изменилось лицо «ведущего» при вспышке молнии. И только Гаяр до сих пор не издал ни звука, но он был практически в отключке.

— Господа, очень скоро мы вернемся в студию! — объявил Серый Пиджак. — На данный момент в команде игроков осталось всего трое участников, но, не сомневайтесь — к финишу придет только один из них! А сейчас — рекламная пауза. Я покажу вам только короткий, но восхитительный ролик. Шедевр видеорекламы.

Он помолчал несколько секунд, а когда снова заговорил, с первым словом над столом возникло трехмерное изображение.

— Поздняя ночь, очень темно, и звезд на небе не видно. По шоссе едет машина, в машине — двое мужчин и одна девушка. Девушка очень неудобно лежит на заднем сидении, впрочем, она в глубоком обмороке и ничего не чувствует.

Но до того, как эта ночь наступила, девушка успела почувствовать много всего. Несколько часов подряд она стояла на коленях, прикованная наручниками к спинке кровати. Оцените эти великолепные наручники, господа — вы видите их? Прекрасная сталь, узкие браслеты, плотно охватывающие самые тонкие запястья. Жертва дергается, но — наручники, господа! — НАДЕЖНО ее держат. Она лишь сдирает себе кожу, оставляя кровящие ссадины. У жертвы нежная белая кожа — крупным планом, прошу вас! Не правда ли, эти наручники стоят того, чтобы приобрести их?

Но, хотя девушка не может убежать, она слишком громко кричит, и это раздражает тех, кто заковал ее в наручники. Они бьют ее, а она плачет и зовёт кого-то по имени… она, НАИВНАЯ, думает, что её спасут. Вскоре она теряет сознание, и тогда — счастливые обладатели наручников! — по очереди занимаются с ней сексом. Нет, они не насилуют ее — она ведь не сопротивляется, значит, она и не против! Вот на что способны эти чудесные наручники, господа!

Однако вернемся на шоссе. Машина тормозит, двое мужчин вытаскивают девушку из салона и кладут ее на полосе безопасности. Там они ее и оставляют, а сами садятся обратно; машина разворачивается и едет по шоссе в обратном направлении. Начинается дождь, и пора включить дворники!

Мы снова видим девушку, господа. Капли дождя падают на ее лицо, она открывает глаза и тут же вспоминает всё, что случилось с ней после наручников. Она поднимается и идёт в темноту. Она с трудом держится на ногах, ей хочется упасть и лежать неподвижно, но она боится, что ее снова заберут, и надо уйти как можно дальше.

А между тем, господа, ей лучше бы остаться лежать. Девушка идёт в темноту и при этом слишком сильно забирает от обочины ко второму ряду проезжей части. Она помнит, что с ней было, хотя забыла, как ее зовут. Ей кажется, что когда-то давно ее называли «Лисочка». И сейчас она шепчет невнятную молитву:

— Боженька, я прошу тебя, пожалуйста, ты же добрый, сделай, чтобы Лисочке не было так больно… Лисочке очень больно, милый Боженька, сделай, чтобы всё прошло.

Слышите, господа, какой приятный у нее голосок? Лисочка еще совсем молоденькая, ей только позавчера исполнилось девятнадцать лет. До наручников она прожила всего шесть тысяч девятьсот тридцать пять дней и еще два дня. Но дождь всё сильнее, и за его шумом Бог не понимает, что от него хочет какая-то Лисочка. У него есть отличное обезболивающее для таких случаев — сзади по асфальту вытягиваются две полосы света, визжат шины, но водителю не хватает тормозного пути!

Тормозной путь, господа — и боль прошла!

— Мы снова в студии! Но наше эфирное время ограничено, поэтому я сразу же перехожу к вопросам. Гаяр! Почему той ночью, вернувшись сюда, в кафе, вы закопали наручники за гаражом? Вы что их — стесняетесь?

— ...ублюдок… — просипел Гаяр.

— Неверный ответ, — вздохнул Серый Пиджак и выстрелил.

Гаяр мешком повалился на пол с пробитым горлом. Ему еще предстояло умереть, но не сразу.

— Еще один выбывший, — констатировал Серый Пиджак. — Господа, — благосклонно кивнул он Юрцу и Есаулу, — будем искать победителя среди вас двоих. Юрий, вы — первый. Так как же звали Лисочку?

— Люда… — простонал Юрец. — Людмила, Лисочка — это прозвище, школьное.

— Юрий, да вы знаете всё на свете! Есаул, готовы?

Есаул опустил глаза. Он боялся, что за окном вновь сверкнет молния, и он опять увидит ледяную маску за сдёрнутым лицом.

— Есаул! ЧТО приходит из ниоткуда и уходит в никуда? Разрешаю не торопиться, а поразмыслить хорошенько. Что? Приходит? Из ниоткуда? И уходит? В никуда?

Есаул ожесточенно замотал головой.

— Можешь меня пристрелить, — выкрикнул он. — Но… но если Бога нет, то и тебя быть не должно!!!

Серый Пиджак презрительно сощурился.

— Не поздновато ли нам рассуждать о Боге? — спросил он. — Не надо ли было сделать это раньше? В любом случае — ответ не засчитан, и вы, Есаул, ВЫБЫВАЕТЕ ИЗ ИГРЫ.

Есаул успел схватиться рукой за лоб, удивляясь, почему вдруг стало так трудно двигаться. Он зажимал ладонью дыру спереди, а через раздробленную заднюю стенку черепа вываливался его мозг.

— А меня ты принял за Дьявола? — спросил Серый Пиджак, глядя в стекленеющие глаза Есаула. — Нет. Я его даже никогда не видел. Я — всего лишь Возмездие. Вот правильный ответ. Это Я пришел из ниоткуда и уйду в никуда. И никто не узнает, что я приходил.

Я всегда прихожу. И я всегда прихожу ВОВРЕМЯ, даже если все думают, что я безнадежно опоздал.

Гроза прекратилась. Последние капли дождя отстучали по стеклу, и тишину нарушали теперь только всхлипывания Юрца.

— А что ты, собственно, куксишься? — обратился к нему Серый Пиджак. — Радуйся. Ты выиграл.

Юрец поднял глаза. Он видел перед собой человека в сером пиджаке, но у него было чувство, словно на втором этаже он находится один, не считая троих мертвецов. Точнее, двоих — Гаяр умирал, но пока не умер.

— Что, Лисочка вспомнилась? — понимающе спросил Серый Пиджак. — Она хорошая была девочка, правда? И никакая не экстремальщица, с парашютом не прыгала. Ей было страшно ехать с тобой, как ты это назвал — на вечеринку с друзьями. Но она тебе верила, а ты смотрел ей в глаза и повторял, что всё будет классно. И она согласилась. Даже не сказала родителям, куда собралась. Она тебя любила, Юрец. А ты ею просто расплатился. Да-да. Вступительный взнос за право участвовать в этом… ресторанном бизнесе.

— Я не хотел, — тоскливо ответил Юрец. — Я им говорил… она наивная такая, ее развести ничего не стоит… легкая жертва, давайте кого-нибудь другого…

— Ну да. А этот — Черняк, что ли? — тебе сказал — чем наивнее, тем лучше, абстрагируйся и тащи девку сюда.

— Я ничего не делал… Это они, Джамиль и Гаяр с Есаулом. Гаяр… он первым ее бить начал. Я ее только привез…

— Конечно. Ты ничего не делал. Ты только ее привез. Она звала тебя, а ты ей не помог. Но она до конца верила тебе. Поэтому ты — победитель игры. Забыл сказать — ты получаешь приз.

— Приз? — тупо переспросил Юрец.

— Приз, — кивнул Серый Пиджак, убирая пистолет в кобуру. — Ты переживешь своих приятелей. Надеюсь, жить тебе будет легко и приятно.

Он встал из-за стола, и, больше не глядя на Юрца, вышел из комнаты.

Качок Ильдар, доблестно карауливший на первом этаже, начал уже напрягаться. Что-то долго они там, наверху… Не случилось ли чего? Да еще гроза эта, чтоб её — того и гляди, посетители припрутся. Открывать он им, конечно, не будет, но лучше бы сейчас никому рядом с кафе не пастись. Ильдару начало мерещиться, что гром доносится прямо оттуда, со второго этажа.

Он уже собирался туда заглянуть, когда деревянная лестница заскрипела, и сверху спустился тот самый приезжий в сером пиджаке; остановился на последней ступеньке, и на палас упала длинная искаженная тень. Инстинктивно Ильдар преградил ему дорогу.

— Как жизнь?

Тот пожал плечами.

— Неплохо. Погода вроде налаживается, ага?

Ильдар хотел было ответить, но вдруг потерял голос. От Серого Пиджака его отделяло всего два шага, и в голове неожиданно возник вопрос: «КТО ЭТО?»

И где пацаны?

— Да, стихия разошлась по полной, — ровным голосом продолжал Серый Пиджак. — Как считаешь — дом выдержал?

— Так целый же, дом-то… — растерялся Ильдар, отступая от странного незнакомца.

— Вот и неправильный ответ, — сказал тот. — Дом сгорел, остались одни развалины.

— Где?... — Ильдар повернул голову, думая увидеть в окно, что и где развалилось, но увидел только, что стоянка перед кафе опустела — «Рено» цвета морской волны исчез.

Серый Пиджак застрелил Ильдара в упор, и, перешагнув через тело, направился к выходу.

…Пожарные машины озадаченно помаргивали синими маяками, но тушить было уже нечего — огонь погас сам собой. За два часа из-под обломков рухнувшего коттеджа вытащили четыре обугленных мертвых тела и одного искалеченного, но живого молодого парня. Врач «скорой помощи» сказал, что спасти-то его спасут, но лучше бы он погиб вместе с остальными, и пожарники поняли, что имеется в виду. Но бригады «скорой» не имеют права подвергать своих пациентов эвтаназии, и парня повезли в город, в больницу. Вместе с прибывшими спасателями пожарники пытались отыскать других людей — ведь неизвестно, сколько всего народу находилось в кафе, когда оно вдруг обрушилось в самый разгар грозы (шофер-дальнобойщик, проезжавший в тот момент мимо, уверял, что в крышу коттеджа ударила молния).

Никто не увидел, как среди дымящихся развалин возник колеблющийся в свете прожекторов силуэт — он двигался так легко и свободно, словно ему ничего не мешало. Лишь когда силуэт достиг границы оцепленного периметра, командир пожарников заметил мелькнувшее среди оранжевых комбинезонов серое пятно. Стянув с руки перчатку, он протер слезящиеся от дыма глаза, но видение исчезло, поглощенное ночной темнотой.

Командир подумал, что так души погибших покидают место своей смерти, но быстро отогнал эту мысль.

Валерий был моим двоюродным братом. Мы одногодки, поэтому дружили и всегда находили кучу общих интересов. Но потом Валера погиб. Ушел из дома и не вернулся, а утром следующего дня его нашли в парке с пробитой головой. Сказали, смерть была мгновенной, шансов выжить не было. Позже выяснилось, что братишка случайно оказался участником уличной драки… Впрочем, какое это теперь имеет значение — ведь Валерку, нашего милого, доброго, замечательного Валерку уже не вернуть. Ему было всего девятнадцать…

Узнав о гибели брата, я примчалась к тете Жене, его маме. Та от горя была едва в сознании. Сидела, уставившись остекленевшими глазами на Валерину фотографию, и почти ничего не говорила. Но ближе к вечеру вдруг она произнесла странные слова:

— Я знала, что он умрет.

— Как так? — я бросилась к тетке. — Что ты говоришь, тетя Женя?

Рассказ, который последовал за моим вопросом, даже сейчас с трудом укладывается у меня в голове. Ниже привожу её в таком виде, в каком помню.

«В семье нас было двое — две сестры. Я младшая, Нина — старшая. Мы были совсем не похожи. Нина — черноволосая красавица, вся в маму, я же копия отца: круглолицая, полноватая, какая-то неуклюжая. Сестра занималась бальными танцами, а меня, плюшку, в студию не взяли. И даже училась Нина лучше меня. Конечно же, я завидовала сестрице всей своей детской душой. Ябедничала на нее родителям, сочиняя всевозможные небылицы, портила ее вещи… Словом, чего только, дурочка малолетняя, не придумывала!

Родители работали на фабрике в сменах, и мы с Ниной частенько оставались одни на ночь. Так случилось и в тот раз. Мне было тогда восемь лет, Нине — десять. Мы прибежали из школы, побросали портфели и отправились в лес за грибами — благо, жили на самой окраине города и лес находился буквально через дорогу. Пока шли, очень сильно поссорились, поэтому по лесу бродили молча, я впереди, Нина — немного сзади.

Вдруг я услышала позади себя крик сестры. Обернулась и увидела, что Нина лежит на земле и, кажется, не может подняться. Как выяснилось, она случайно наступила в какую-то ямку, и теперь нога болит так сильно, что не получается встать. Нина просила помочь ей добраться до дома.

Не знаю, что на меня нашло в ту секунду. Я была зла на сестру, еще не остыла обида от недавней ссоры. В какой-то момент мне показалось, что Нина просто притворяется, дабы еще больше рассердить меня. «Хватит придуриваться! — крикнула я ей. — Надо будет, сама придешь!». Сказав так, я гордо развернулась и ушла домой.

Настал вечер, дело близилось к ночи. Нина дома так и не появилась. Поначалу я думала, что сестренка просто вредничает и отсиживается где-нибудь у подружек, но вскоре начала беспокоиться. Почти всю ночь проторчала у окна, пока с работы не вернулись родители и не устроили настоящий переполох по поводу отсутствия старшей дочки. Нину вскоре нашли. В лесу. Мертвую. Как выяснилось, она действительно сломала ногу, не смогла самостоятельно подняться и замерзла той холодной осенней ночью. Отыскали ее на приличном расстоянии от того места, где я бросила ее. Должно быть, она пыталась ползти, да, видимо, не сориентировалась, в какую сторону двигаться, и оказалась еще глубже в лесной чаще. Страшно даже представить, что пережила моя бедная сестричка…

Я так и не смогла признаться, что тогда оставила Нину одну. Сказала, что мы поссорились, она убежала в лес, и с тех пор мы не виделись. Но мысль, что я стала виновницей смерти родной сестры, мучает меня до сих пор…».

— И что? — не выдержала я. — Да, это ужасно, гадко, чудовищно… Но при чем же здесь Валера?

Тетя Женя тяжело вздохнула.

— Подожди, — сказала она, — это еще не конец истории.

«Несмотря на мои постоянные угрызения совести, Нина почему-то ни разу не снилась мне. Но однажды — мне тогда было семнадцать — все же приснилась. Мы с ней шли по какой-то дороге и молчали. Она не была похожа на себя десятилетнюю, выглядела вполне взрослой девушкой, но во сне я точно знала — это моя Нина.

Первой заговорила я:

— Нин... прости меня... я не хотела... не знала...

— Да я тебя давно простила, — оборвала меня сестра, — судьба тебя и так уж наказала. Детьми наказала.

— Детьми? Какими детьми?

— Твоими. Которые будут. Ты ведь, Женя, скоро замуж выйдешь, родишь дочь, потом сына. Сын твой умрет в девятнадцать лет. Не сам, помогут. И дочь тоже умрет, но позже — на тридцать пятом году…

— Нина! Ниночка! — я уже почти плакала. — Не надо так со мной, прошу тебя!

— Это не я... Судьба у тебя такая... Я тут бессильна.

После этих слов я проснулась. На глазах были слезы…

Прошло два года. Взросление пошло мне на пользу: я вытянулась, стала довольно-таки стройной, похорошела. В студенческой компании познакомилась с твоим дядей, а еще через год вышла за него замуж. Родила дочь Юленьку, затем Валерку… О словах сестры не забывала ни на секунду, но старалась гнать от себя мысли о них. Убеждала себя, что это был всего лишь сон, и все будет хорошо. Тем более, Валера рос красивым и здоровым, занимался спортом и не общался ни с какими сомнительными людьми. Ну что может случиться с таким парнем… Случилось…».

… Со дня смерти Валеры прошло уже два года. Его сестре Юле сейчас двадцать шесть. А тетя Женя живет в постоянном страхе от мысли, что и с дочерью все случится так, как сказала ее сестра.

Как-то быстро прошла эпоха всех этих интернет-чатов и болталок. Вечно ку-кующего (или ой-окающего) ICQ, сотен новых и неожиданных знакомств по переписке. На самом деле, сама мысль о том, что можно общаться с людьми из разных городов или стран в свое время не хило щекотала нервы, тем более, что привычный круг общения редко выходил за пределы двора и был ограничен старыми школьными друзьями с подъездных тусовок и новыми знакомыми из института.

Я даже немного тоскую по тем временам, когда все это виртуальное общение еще не заменяло общение реальное, но при этом здорово его дополняло. Все эти разговоры, наполненные смыслом и живым интересом.

«-Ох, ты из Сибири? И как там, холодно? Правда?

- Ну бывает

- А медведи и олени по городу ходят?

- Олени? – целая куча».

И даже троллинга, как такового не было. Нет, конечно шутили и издевались, но то совсем другая история.

Безвозвратно прошло время. Из чатов люди начали исчезать мгновенно и без объяснений. Просто не появляется человек в онлайне неделями, месяцами и годами, и как бы тебе с ним интересно не было до этого – узнать где он и что с ним, ты уже не имеешь никакой возможности. Да, причины порой бывали банальны: свадьба, дети, тюрьма, переезд…Да что там, просто забыл пароль от учетки, да и положил болт на эту умирающую ветвь социальной индустрии. Установил себе какой-нибудь вотсап, ведь время не стоит на месте, что уж там.

Спустя годы из сотен людей, с которыми общался ежедневно, хорошо если остается хоть какая-то связь с десятком. А то и с парой человек.

И очень редко, когда уже забываешь человека чуть более чем полностью, спустя огромный промежуток времени, он дает о себе знать.

Своего старого знакомого, казалось бы, из прошлой жизни, я даже не узнал, когда он постучался ко мне в социальной сети. Фотографии бородатого мужика, стоящего, улыбаясь белоснежными зубами, с удочкой в руках на берегу какой-то реки, на фоне глухой деревни мне не говорили ни о чем. Другие фото не сильно отличались.

Но я любопытен, и на внезапное «Привет, Колян, сколько зим!» я честно ответил: «Привет, а ты кто?»

Лишь пообщавшись около часа, я узнал в нем старого друга по переписке, Серегу, под никнеймом Камерун. В честь чего он взял себе такое «погоняло» он никогда не рассказывал, да и, если честно, не особо хотелось знать, что вообще может связывать человека с какой-то африканской страной.

Какое же это было время! Я увлекался, как и многие молодые люди теориями заговоров, пришельцами и тайными обществами, которые контролируют людей. Мог целыми ночами читать околонаучные книги и журналы. Сейчас, наверное, смешно было даже представить, что я покупал газеты с заголовками типа : «Пришелец похитил женщину и на ее глазах насиловал ее собаку !». В это время мы и повстречали друг друга на просторах всемирной сети. День за днем мы вели жесткие споры, которые впоследствии привели к общению и взаимоуважению. В те года, мы подолгу могли с ним общаться на различные религиозные и конспирологические темы, и он всегда поражал меня своим уровнем знаний в довольно узких тематиках. Именно от него я узнал о всяких там Пацуцу, и прочей шумерской демонической тусовке. Целыми ночами мы могли спорить о том или ином явлении, и я, что присуще моей натуре, всегда пытался объяснить все с точки зрения науки и здравого смысла, а Серега наоборот, раз за разом пытался доказать мне, что есть вещи, которые кроме как «магия» и «волшебство» не назовешь.

Да, много времени с того момента утекло, но несмотря на это я был рад, что этот человек меня вспомнил и нашел время и силы найти меня и связаться. Как оказалось, из нашей недолгой переписки - последние годы жил он относительно недалеко от меня, примерно в сотне километров, в небольшой деревне, неподалеку от городской черты. В которую, собственно, Серега меня и пригласил, что бы встретиться спустя такое долгое время, поговорить о жизни, да и выпить, соответственно.

А я что? Я даже и рад таким внезапным вылазкам. Оно все лучше, чем дома сидеть.

Буквально на следующий день я сел в авто и направился в деревню к Камеруну, заехав по пути в супермаркет, за мясом и выпивкой.

Уже на подъезде к нужному дому, мне стало казаться, что меня кто-то ловко разыграл. Честно, мое воображение рисовало мне любые картины: от маленького покосившегося домика с кривыми окнами до красивого коттеджа с зеленым садом, гаражом-пристройкой и виноградными лозами, обвивающими беседку, но то, что я увидел выходило за рамки моего воображения. Огромный, нет, на полном серьезе: огромный, мать его, особняк, со сраным фонтаном во дворе. Гигантским, работающим фонтаном, в котором купались мраморные фигуры каких-то безвкусных ангелов. Перед домом, на выложенной плиткой стоянке, стоял очень дорогой внедорожник, и, если бы мне кто-то сказал, что за строением есть вертолетная площадка – я бы ни на секунду не засомневался в этих словах.

Встречать меня вышел сам Серега – абсолютно не похожий на фотографии из профиля в социальной сети. Выглядел он как заправский миллионер на пенсии: пиджак, какие-то золотые цацки на руках, модная прическа, ухоженная борода и очки-«авиаторы».

В какой –то момент я ожидал, что из кустов выбежит съемочная группа с заявлением, что меня разыграли, мы вместе посмеемся, я потыкаю пальцем в камеру и уеду обратно домой. Но нет.

Преодолев шок от первого впечатления, мы все-таки подошли друг к другу и обнялись. Да, шуткой тут и не пахло. Видимо, случилось что-то удивительное, благодаря чему Камерун так разбогател… Хотя, если быть честным, может быть он всегда был богат? Я не знал об этом.

Довольно неловкое чувство: доставать из машины недорогую выпивку и готовый шашлык в ведрах. Заметив мое выражения лица, Серега не смутился, взял у меня пакет с выпивкой и пригласил в дом.

Да, ребята, мало я знаю о том, как шикарно живут люди. Не буду описывать все богатство и технические решения, которые я увидел внутри особняка, скажу просто: мне даже на самую сраную табуретку было страшно присаживаться, потому что по внешнему виду казалось, что она стоила дороже моей квартиры. -Ну что, Колян, - обратился ко мне Серега – Я понимаю, ты в растерянности и явно не ожидал такого приема. Ничего страшного, чувствуй себя как дома, я очень рад, что ты смог ко мне выбраться!

-Да, Кам, я смотрю ты серьезно тут обосновался. Даже боюсь представить, сколько тут это все стоит. Кто ты? Депутат, мэр, бандит? Все сразу? – С улыбкой спросил я Серегу.

-Ха! Нет, не переживай, все что ты здесь видишь – заработано честным трудом. Ну, практически. Но об этом я расскажу позже. Собственно, это одна из причин, по которой я тебя позвал. Мне очень нужно выслушать твое мнение.

-Ну, Серега, я полностью во внимании. – Ответил я, продолжая оглядываться по сторонам.

-Подожди, Колян, не спеши, давай все-таки как следует отметим твой приезд, да, в конце концов, поговорим за жизнь, сколько лет прошло, сколько всего случилось! Ты не обидишься, если вместо пива мы выпьем что-нибудь покрепче? – С этими словами Камерун достал несколько бутылок явно недешевого коньяка.

-Ну, если ты так хочешь, то и я не против!

-Вот и отлично. Закуски нам приготовит моя кухарка, а пока присаживайся, да рассказывай: как сам живешь-поживаешь, чем занимаешься, женат, дети?

-Да, Серега, ничего в целом-то не поменялось – с этими словами я максимально осторожно приземлился в удивительно удобное кожаное кресло – женился я семь лет назад. Три года назад развелся, детей так и не завели, слава Богу, пронесло как-то с этим. Работаю потихоньку ручками на СТО. Ну, конечно не самая приятная работа в грязи да машинном масле ковыряться, зато стабильная и деньги не плохие. Ну, для меня… – закончил я, с улыбкой осматривая вырезанный то ли из дерева, толи из кости, органайзер в форме паровоза, стоящий на столе у Камеруна.

-Да, понимаю. Ты не обращай внимания на все это богатство. Я бы ничего этого не имел, если бы не чистая случайность…

В комнату зашла кухарка (или официантка?). Девушка лет тридцати, с огромным дымящимся подносом закусок. Чего там только не было! И колбасы, с соусы, и картошка, и еще полным-полно непонятной хрени, всех форм и размеров с абсолютно не выговариваемыми названиями. И это было еще не все: в течении пяти минут она принесла еще три подноса, и на всех на них дымились и соблазнительно пахли блюда, которые в прошлом я мог только видеть где-нибудь на фотографиях из ресторанов, выложенных в социальных сетях модными барышнями.

Как только прислуга вышла, Серега продолжил:

-Так вот, Коль, зачем я тебя позвал. Я прекрасно помню сотни часов наших разговоров о мистике и прочем дерьме, и, наверное, я оказался в той ситуации, что кроме тебя мне не у кого спросить совета. Для начала я должен рассказать тебе одну историю, в нее сложно будет по началу поверить, но я все тебе покажу. Но для начала выпьем. Твое здоровье!

Я глотнул коньяка. Потрясающий вкус! С шоколадными нотами и медово-цветочным послевкусием. Собственно, чего я еще ожидал?

Камерун почти залпом осушил добрых пол-стакана коньяка, и под мой удивленный взгляд встал с кресла, и пошел к ближней к нему стене. В лучших традициях американского кино, на этой стене висела картина, за которой находился приличных размеров сейф. Ловким движением рук Серый открыл его. Краем глаза я заметил огромное количество пачек наличности, но не обращая на нее никакого внимания, Камерун достал из сейфа небольшую металлическую шкатулку. После чего подошел, и поставил ее передо мной.

-Ну, Коля, присаживайся поудобней. Если будут вопросы – задавай. Шкатулку пока не трогай, я сам открою ее, когда придет время.

-Ну, Серега, давай. Заинтриговал.

И Кам начал свой рассказ.

-Ты будешь смеяться, Колян, но в этой шкатулке – самое ценное, что есть во всем этом доме. Четыре маленьких стеклышка. Да, ты не ослышался. Они особенные… И как же много всего у меня с ними связано в жизни!

Первое стекло – осколок от донышка какой-то бутылки, ярко-зеленого цвета, я нашел его еще ребенком.

Помню тот день, как сейчас: я, малой, лет семь. Игрался в песочнице, ярко светило солнце, руками я лепил какую-то кашу-малашу из песка и веток. Как вдруг, переминая в ручках очередной кусок песка, я почувствовал резкую боль. Вот тогда-то я и нашел это стеклышко. Да, смешно, я мог просто его выбросить, мог просто не обратить на него внимание, но что-то меня в нем заворожило. Какая-то необъяснимая красота этой, казалось бы, бесполезной стекляшки. Истекающей кровью рукой я положил ее к себе в карман. Придя домой кинул стекло к остальным своим игрушкам. Если честно, уже слабо помню как так вышло, но я начал через это стеклышко разглядывать разные вещи. И, самое забавное, что если смотреть через стекло на человека или животное – вокруг него появляется некое свечение. Ну, назовем это аурой. Да, в мои семь лет я еще не понимал, что это довольно интересный эффект, и что, по-хорошему, его и в природе-то не должно быть. Ну, поигрался я с этим стеклом, и забросил. Забыл, как это делают все дети в отношении вещей, которые перестают казаться им интересными. Я вижу твое лицо, Колян. Давай, выпей еще коньячку, его у меня много!

Мы опустошили стаканы. Я закусил каким-то канапе и Серега продолжил:

-Спустя десять лет, когда мне было уже семнадцать, мы с семьей собрались переезжать. Перебирали вещи, двигали и разбирали мебель и выкидывали все лишнее. Во время всего этого процесса, когда я избавлялся от старых игрушек и не нужных вещей, я снова нашел это стеклышко. Каким-то чудом вспомнив, что если смотреть через него, можно получить интересный эффект – я начал разглядывать людей вокруг. Да, я снова увидел эту ауру, и это уже не было детской фантазией. Мне уже хватило мозгов понять, что у меня в руках что-то, что не совсем укладывается в привычное восприятие мира. Ну, конечно, я почитал, что этот маленький кусок стекла – волшебный, и, если честно, я до сих пор не могу сказать, что я был не прав.

После этого я в какой-то степени изучал это явление. Мог целыми вечерами разглядывать сквозь стекло людей и животных. Через какое-то время я пришел к следующим выводам: что, достаточно поднести его к глазам и посмотреть через него на кого-то, можно понять в каком человек настроении. Если вокруг фигуры человека ярко-красное свечение, то он определенно чему-то рад. Да, именно красный цвет – цвет радости. Если же вокруг тела свечение фиолетового цвета – человек расстроен. Синего – зол. Были и другие цвета, и для каждого я нашел свое настроение.

Я со всей серьезностью относился к изучению стекла. Даже в школе я наседал на физику и химию, чтобы понять, в чем секрет этого… артефакта, который я случайно обнаружил в детстве. Даже после поступления в институт, я налегал именно на эти предметы, считая, что именно оптика и химический состав как-то связан с открытием тайны стекла. Я даже несколько олимпиад выиграл попутно. Примерно в это время, кстати, мы познакомились с тобой, Колян.

-Да, я помню, Серег. Кажется, это был второй или третий курс у меня и четвертый – у тебя.

-Да, примерно так оно и было. Я. Конечно же, никому не рассказывал о своей находке и исследованиях. Я думаю, все дело было в алчности. Я ни с кем не хотел делиться славой и желал единолично докопаться до истины. Ни для кого не секрет, что человечество всегда пользовалось стеклами, чтобы увидеть то, что не разглядеть невооружённым взглядом. Да, мы одеваем очки, когда плохо видим, мы одеваем очки, когда видим слишком хорошо, мы одеваем очки, что бы нас не слепило солнце или наоборот – что бы видеть в темноте. Что бы рассмотреть что-то очень маленькое – мы берем микроскоп, чтобы рассмотреть что-то огромное и далекое – телескоп. Системы из зеркал и стекла позволяют нам увидеть многое из того, что мы не видели ранее. Откинув все лишнее, мы получаем кусок стекла, и его форму, которая помогает фильтровать и фокусировать свет на наш глаз таким образом, чтобы получить необходимый нам результат.

Очень хорошо, когда мы знаем, что нам нужно. Если нужно улучшить плохое зрение – мы изобрели стекла определенной формы и определенного размера.

Вот только если мы не знаем, что мы желаем увидеть, как сделать стекло для этого? А если получилось найти одно такое стекло, может быть можно найти и другое, с каким-то совсем иным, неожиданным эффектом? Я был просто одержим этой идеей.

Честно, я перебил в то время целую гору посуды и бутылок, ваз и серванта. Я даже не хочу рассказывать, сколько сил стоило мне разглядывать все эти миллионы кусочков, не имея ни малейшего понятия, что я должен в них увидеть.

Второй осколок был из стекла коричневого цвета. Кажется, от разбитой стеклянной цветочной вазы. Если смотреть через него, то там, где ничего на самом деле нет, можно увидеть маленьких насекомых, которых я назвал муравьями. Смотришь, бывает, на стену – а там их пруд пруди. Совсем небольшие точечки, ползают в каком-то хаотичном порядке, туда-сюда. Я долго следил за ними, но так и не добился никаких результатов. Понять, что реально они делают – оказалось невозможным. Ну, Коля, я вижу ты начинаешь мне не верить, поэтому настало время продемонстрировать тебе всю эту херню. – С этими словами Серега достал из кармана крохотный ключик и открыл шкатулку.

Четыре разноцветных стекляшки, лежали каждая в своем отделении, бережно завернутые в мягкую тряпочку, наподобие той, которой обычно протирают очки. Камерун достал первое и протянул мне.

Я взял его и с осторожностью поднес к глазу и посмотрел на Серегу. Да, в стекле было почти не различить черт его лица, но вокруг него действительно было сияние кислотно-желтого цвета, наподобие того, в который красят теннисные мячи.

-Ну, Колян, видишь?

Я кивнул. Кам забрал у меня первое стекло и бережно уложил его на свое место. С такой же осторожностью он достал второй обломок и вручил его мне в руки.

Сперва, посмотрев через него на окружение – я не заметил никаких резких изменений. Все оставалось так же, как и было ранее, разве что… Да, я заметил их. Сотни микроскопических точек ползали по стенам, потолку, перемещались с места на места с какой-то бессмысленной, необъяснимой хаотичностью.

-Какое-то время я следил за одним из них. - Глядя на то, как я внимательно всматриваюсь в стены через стекло, продолжил Серега - Он просто полз по поверхности, резко меняя направления движения, несмотря на то, что видимых преград на его пути не было. Останавливался, мог стоять на одном месте до часу. А потом просто продолжал двигаться туда-сюда без какой-либо цели. -С этими словами Сергей замолчал, позволя мне вдоволь налюбоваться странными «муравьями».

Я все еще с любопытством разглядывал движущиеся по стенам точки, когда Кам снова заговорил.

-Третье стекло я отобрал у ребят во дворе… Но давай еще по коньячку бахем? – Уже в процессе наливания коньяка в стаканы спросил Камерун. Мы выпили, и он продолжил свой рассказ.

-Какие-то школьники через него смотрели на людей и громко смеялись. Возможно, если бы у меня не было этого всего – Камерун махнул рукой в сторону лежащей на столе шкатулки, - я бы прошел мимо, даже не обратив никакого внимания на это.

Этот осколок был голубого цвета. Смотря через него, можно было видеть людей без одежды. Ну, или без верхнего слоя кожи, если вам угодно. Мышцы, вены, сухожилия и кровеносные сосуды. Вот то, что представало перед взором человека, который заглядывал в тот осколок.

Как ни странно, именно он помог мне максимально утвердиться в своих догадках. Этот эффект уже невозможно было приписать к какой-то оптической иллюзии или случайным преломлением света. И этот осколок на долгие годы помог мне оставаться на плаву. Да, Коль, именно благодаря ему, я имею все то, что ты видишь! Сам понимаешь, с моим увлечением зарабатывать деньги для существования – было довольно проблематичным делом. В какой-то день, я решил попробовать совместить осколки, и посмотреть через два из них одновременно. Совмещая первый и второй – я получал картинку тех же муравьев, только они имели ярко-зеленую ауру. Совместив второй и третий – я не увидел ровным счетом ничего. Ну, то есть, даже муравьев не было. Однако, совмещая первый и третий – я видел не просто человека без кожи, я видел свечение над каждым из его органов. И по цвету этого свечения, я мог понять, больной этот орган или нет! Представляешь? Никаких анализов, никаких рентгенов и терапевтов! Одного взгляда зачастую хватало, чтобы сказать что нужно лечить тому или иному человеку. При этом от цвета свечения было сразу понятно насколько срочно человек нуждался в лечении или операции. Да, как ты сам прекрасно понимаешь, с такими методом, ну, «осмотр через стекла» - в ближайшую поликлинику на место врача – терапевта не пойдешь, это глупо. Ну, я решил поступить максимально логично на тот момент: ты будешь смеяться, но я хорошо зарекомендовал себя как экстрасенс, диагностирующий заболевания, которые не могли обнаружить врачи. Сначала я просто ходил по дворам, незаметно смотрел сквозь стекла на людей, подходил к некоторым и говорил, мол, добрый человек, вижу я, с почками проблемы у вас, сходите к доктору. Ну, кто-то слал нахер, кто-то не обращал внимания, но некоторые прислушивались. В основном старухи да деды, но мне только это и нужно было. Заработало сарафанное радио, через месяц ко мне приходили через день, после двух – каждый день, а спустя пол-года я принимал в день несколько десятков человек! Безошибочность моих прогнозов дала мне ту славу, которая бежала далеко впереди меня. Представляешь, даже с других стран люди прилетали, лишь бы я на них посмотрел?

Да, таким не хитрым способом я заработал кучу денег. Нет, конечно, люди не спешили отдавать мне все свое нажитое долгими годами имущество, кто-то и поесть приносил, кто-то одежду, а некоторые прям нехилые суммы переводили и давали на руки. Но это все присказка, как говорится. Теперь мы приближаемся ближе к той теме, ради которой я тебя сюда и звал. Перед этим, давай еще выпьем?

На мой утвердительный кивок, Серега вновь разлил по фужерам коньяк, который мы незамедлительно выпили.

-Четвертое стекло я нашел во время отдыха на море. Кажется, в Доминикане, если память не изменяет. Небольшой кусочек, черного цвета, вылизанный волнами до блеска. Самый главный.

Ты спросишь, что такого он делает? Он позволяет смотреть в будущее, друг мой. Буквально на секунду, но это потрясающее чувство. Вот например: смотришь через него на телевизор – и видишь тот кадр, который покажут через секунду. Смотришь на дверь – и в стекле человек заходит за мгновение, до того, как это случится в жизни.

Сначала мне это показалось довольно бесполезной, хоть и крайне интересной особенностью. Какое-то время я просто наслаждался жизнью, получая кучу денег, купаясь в лучах славы, да и просто помогая людям. Нет, я не забросил попытки изучения тех двух стекол, которыми я не пользовался для работы, хоть и, откровенно говоря, занимался ими гораздо реже.

И знаешь, самое забавное, что совсем недавно, буквально месяц назад, мне чисто случайно пришло то откровение, настолько простое и наивное, что я должен был догадаться об этой возможности еще в семилетнем возрасте! Мое зрение стало садиться, все-таки возраст дает о себе знать, и я купил очки на -2 диоптрия. И вот, лежа в своей кровати, в очках, я вновь решил глянуть на экран тв через четвертое стекло. И я увидел то, чего не ожидал: вместо того, чтобы узнать, что произойдет через секунду, я каким-то образом начал видеть события, которые по времени должны были произойти через примерно пять секунд. Понимаешь? Это было удивительно. Я не сразу догадался, что с помощью очков я усилил действие стекла. Это было так просто, и одновременно гениально! После этого, конечно же, я закупил себе всевозможной техники: лупы, микроскопы, телескопы – и стал экспериментировать с осколками. Ну а теперь, Колян, надо выпить. – С этими словами Серега налил в стаканы коньяк чуть ли не под завязку.

Я к тому времени уже чувствовал себя довольно расслабленно, но под хорошую закуску почему бы не выпить еще? С плохо скрываемым удовольствием я опрокинул в себя коньяк и поморщился.

-Так вот, Коль, самая херня в том, что буквально месяц назад, я совмещал стекло, которое смотрит в будущее, и телескоп – это довольно забавная и весьма массивная конструкция. Первым делом я выкупил ближайший дом на холму, меньше чем в километре отсюда, я разобрал одну из стен, и стал проецировать на нее телевизионное изображение. Ну, понимаешь, я мог смотреть новости из будущего! Телескоп позволял «посмотреть» примерно на неделю вперед. Представляешь? Ох, это открывало такие возможности, и финансовые, и политические – да какие только угодно! - Сергей замолчал.

Я смотрел на него, в глазах добавилось яркости, тело расслабилось – коньяк определенно был волшебным. Камерун же встал, и подошел ко мне максимально близко. - Колян, но это все херня. Ты сейчас поймешь почему. Пойдем, я покажу тебе.

Я встал, и проследовал за Серегой. Мы поднялись куда-то на крышу его особняка. Тут не было прохладно, несмотря на то, что за окном уже давно село солнце. Мы подошли к телескопу, достаточно большому, чтобы не называть его любительским, но и не таким огромным, которые стоят в каких-нибудь планетариях. -Посмотри сейчас в телескоп. Ничего не трогай, он настроен на тот мой дом, который с телевизором.

Я послушался Сергея и посмотрел. Действительно, я видел дом, где во всю стену крутили какие-то новости, не смотря на то, что я естественно, не слышал ни слова, из того, что говорила ведущая, я мог прочитать бегущую строку внизу экрана.

-Вот, Колян, это без осколка. А теперь посмотри сейчас. - Кам, достал четвертый камень и вставил его в самодельное, судя по виду, отверстие в телескопе. – Ну, расскажи мне, что ты видишь?

Я снова заглянул в окуляр.

-Так, Кам, я не вижу абсолютно ничего. А нет, погоди, вон звезды вижу. Кажется, край луны выглядывает. И… все, кажется. Ну и что ты хотел мне этим показать? -Коль, в том-то и дело. Теперь покрути телескоп в разные стороны. Хоть внутрь дома его разверни.

Я подчинился, и стал разворачивать трубу. Вправо, влево, вверх и вниз…

-Так, Серег. Это какая-то шутка? Почему я не вижу ничего, кроме звезд? Где дома? Где Земля, мать ее??!!

-Ну вот, Коль. Вот мы и пришли к тому, зачем я тебя позвал. Телескоп позволяет смотреть вперед на сто шестьдесят часов. В первый раз я увидел, что все исчезло – восемьдесят часов назад. Плюс минус. В последних новостях не было ничего интересного, никаких войн, ракет или событий. Понимаешь?

-То есть… Земли не станет через восемьдесят часов?

-Да Коль. Именно так. Именно за этим я тебя позвал.

-Ты хочешь сказать, что ты позвал меня, что бы мы придумали, как спасти землю за три дня до конца света, не зная даже, что именно с ней произойдет?!!

-Нет, Колян. Просто ты отличный собеседник. Мы так давно с тобой не общались… Я думаю, нам есть, что обсудить. Столько времени я потратил на эти хреновы стекла, на решение сраных проблем абсолютно незнакомых мне людей… Я позвал тебя, чтобы отлично провести последние дни, если ты не против. Мне этого действительно не хватало. Пойдем выпьем, Коль. Время еще есть.

Чувство опьянения не давало с полной серьезностью воспринять информацию. Мешало переваривать ее, вставляя палки в шестеренчатый механизм в моей голове. Смерть через три дня? Это было серьезно. Неприятно, наверное. Хотя… Одному умирать – страшно. Умирать со всеми – что ж, наверное, не так. Никто не будет грустить. И сожалеть будет уже не о чем. Ведь все, что бы ты ни сделал – уйдет в трубу в один день.

-Ну, Кам, - Медленно, собираясь с мыслями, произнес я , - почему бы и нет…Хер с ним. Пойдем выпьем.

История произошла в 1997 году. Я работала в кафе. Разная публика посещала его. Среди всех выделялась одна женщина — она приходила всегда со своей водкой, закуску не клянчила, а покупала на свои деньги. Бомжи вились вокруг нее, словно мухи, и называли Мамочкой.

Выпив, Мамочка всегда громко ругалась, и нам порой приходилось силой выдворять ее на улицу. Приходила она в кафе почти каждый день. А потом мы стали замечать рядом с ней собаку. Куда бы Мамочка ни направлялась, собака шла за ней по пятам.

Однажды в кафе зашла старушка. Для нас это было в диковинку: почтенного вида старушка в нашей забегаловке. Она присела погреться и попить чайку. Увидев, как Мамочка пытается огреть палкой надоедливую собаку, она сказала ей:

— Брось, не трать понапрасну силы, лучше сходи в церковь и помолись, чтобы Господь отвел от тебя беду. Эта собака пришла предупредить тебя. Накорми и приласкай ее.

— Еще чего! — заорала Мамочка. — Самой жрать нечего! А ну, пошла! — и она грязно выругалась в сторону собаки.

— Ну, как знаешь, — разочарованно сказала старушка.

Беда не заставила себя долго ждать. Прошло меньше месяца с тех пор, как собака увязалась за Мамочкой, и однажды женщина, как всегда, осушив бутылку водки, с громкими ругательствами пошла на улицу. Собака вдруг залаяла, стала смотреть на нас прямо умоляющими глазами, скулить, потом побежала за Мамочкой и залаяла, но та не обращала на нее никакого внимания. Она шла на автобусную остановку. Дошла до остановки, на которой больше никого не было. По привычке замахнулась на собаку. Та, не переставая лаять, отскочила... В эту минуту из-за поворота на большой скорости вылетела машина и с ходу врезалась в остановку, на которой стояла Мамочка. Она погибла мгновенно.

За рулем сидела женщина. Как потом выяснилось, машина была неисправна — у неё отказал руль. Началась суматоха, мы выскочили из кафе. И тут раздался вой собаки. Мы все вздрогнули. Я даже не думала, что собака может так выть. Ее вой перемежался с какими-то непонятными звуками, похожими на человеческий крик. Потом она убежала, и больше мы ее никогда не видели.

Недавно я задался целью сделать себе татуировку. Что ж, перелистав пару-тройку сайтов, я наконец наткнулся на нужного мне человека. Мастер жил в моем городе, в другом микрорайоне. Ознакомившись с ценами и фотографиями работ, я принял решение колоть татуировку у него. Работы отличались невероятным реализмом, будь то цветок розы на плече девушки или, например, рукав (тату на всю руку — от плеча до запястья) у парня. Меня всегда привлекало качество. В общем, взяв нужную сумму, я созвонился с мастером и направился к нему. Полчаса на маршрутке — и я на месте назначения.

Квартира мастера меня поразила. На стенах фотографии работ, которые казались живыми. Будто бы сейчас вон та змея начнет извиваться и зашипит или кинжал действительно начнет истекать кровью, которая у него на клинке. Поразил и сам мастер, покрытый невероятно большим количеством рисунков. Сначала попили чай у него на кухне, разговаривали. Как он признался, все рисунки делал себе сам, отчего я проникся к нему еще большим уважением. Затем мы прошли в комнату, где я выбрал себе рисунок — красивую вязь из растительных и технологических мотивов. Мастер принялся за работу, и вскоре все было готово. Весьма довольный работой, я заплатил и поехал домой.

Через неделю татуировка зажила и обрела свой окончательный вид. Реализм работы явно переходил отметку в 100%. Следующие пару дней все было нормально. Но однажды, проснувшись ночью, я пошел в ванную и малость ошалел: в зеркале была видна совершенно другая татуировка — сплетение множества острых лезвий, изгибающихся под невообразимыми углами. Подумал: «Ну ладно, с утра позвоню ему, разберусь». Но утром я был занят уже другой проблемой. Я проснулся в окровавленной постели. На руке было абсолютно чисто, если не считать нескольких глубоких порезов на том месте, где края лезвий с рисунка соприкасались с кожей. Я сразу же вспомнил вчерашние мысли и начал набирать номер мастера. Но, к моему удивлению, голос оператора сообщил, что номер не обслуживается. Ладно, я обработал раны, оделся и, даже не позавтракав, поехал к нему. Каково же было мое удивление и разочарование, когда после моих получасовых стуков никто не отворил. Даже соседи, выглянувшие на мои потуги из своих квартир, попросили не ломиться, ибо тут уже давно никто не живет. Но как? Ведь я совсем недавно был там, пил чай на кухне, слушал жужжание машинки и ощущал боль от иглы!

Ничего не добившись, я уехал к себе. На пару дней я забыл о мастере, о рисунках, которые казались живыми. Жил своей обычной жизнью. Но неделю назад я проснулся в три часа ночи от жуткой боли в плече. Снова кровь. Я прошел в ванную... и здесь мне стало по-настоящему страшно. На плече был выбит страшного вида кинжал, который я, кажется, видел среди работ того самого мастера. Он пронзал мою кожу, а на месте соприкосновения с кожей уже зияла большая колотая рана, из которой текла кровь. Я покрылся холодным потом. Такого хода событий я не ожидал. Опять-таки, наскоро остановив кровь, я пошел в больницу. Врач, осмотрев мою рану, сказал, что такие действительно можно оставить холодным оружием. Выслушав мои пояснения, он посоветовал мне сходить к психиатру. Даже начал выписывать направление. Я вскочил со стула и ушел оттуда. Домой.

Теперь я живу в нескончаемой панике. Позавчера утром я обнаружил у себя на груди рисунок змеи, а ближе к вечеру в моей ванной на полу шипело это скользкое создание. Рисунок же исчез. Но по-настоящему бояться за себя я начал вчера. На моей шее начала появляться витая цепь колючей проволоки...

Больничный городок, стоящий у самого берега Волги, мирно готовился ко сну. Горели редкие окошки кабинетов дежурных врачей и медсестер, зажигались фонари на аллейках между корпусами, заводили свою привычную ночную трель сверчки, просыпающиеся в душистых кустах цветущей сирени. Теплая и мягкая весна обманчиво струилась между серыми стенами дома боли, скорби и печали.

Немолодой дежурный врач склонил голову к самой столешнице и, упершись подбородком в грудь, тихо посапывал. В похожей позе рядом пребывал коллега, чуть поодаль на единственной целой кушетке приемного отделения дремала медсестра. Мужчины по-рыцарски уступили молодой сотруднице лучшее место.

Сонную тишину приемного покоя нарушил пронзительный крик женщины и топот бегущих по кафелю ног.

— Пал Палыч, Пал Палыч, он здесь, он снова!

Дежурный врач вскинул лохматую голову и неуклюже заспешил к дверям, опрокидывая за собой стул:

— Верочка, что, бог с тобой, стряслось?

Медсестра дрожащими пальцами указала на потолок:

— Пятый этаж, гастроэнтерология, он там. Лёлька тоже видела, и пара больных, в туалет выходили покурить. Обошел все палаты.

Врач резко засунул сжатые кулаки в карманы белого халата, оттянув их книзу так, что затрещали швы.

— Поднимай всех, немедленно. Анализы у всего отделения, прямо сейчас! Лабораторию я подниму. Санитаркам скажи, чтобы хлорку месили, пусть начинают обработку отделения, от и до. Ах, да, в отделение никого не пускать. Завтра на планерке уговорю главного на карантин больницы.

Верочка кивнула и, развернувшись на пятках, унеслась в обратном направлении.

Мало кто не знал местную больничную легенду о Чумном Докторе. Мол-де появляется тот самый доктор-призрак в том отделении, где в скором времени начинается если не чума, то повальная инфекция, как минимум. Легких случаев почти не было. После ночных обходов покойного врача вымирали чуть ли не целые корпуса, и живые доктора просто не в силах были помочь всем жертвам Чумного Доктора.

Старые работники ЦГБ верили в легенду и свято чтили все появления призрака, молодые же лишь посмеивались над «совковскими стариками». Так и в этот раз молодой интерн выслушал своего наставника с саркастической ухмылкой, но все же сел писать новые назначения обреченной гастроэнтерелогии.

Пал Палыч нервно курил третью сигарету, обзванивая своих спящих коллег. Многие после того, как положили телефонную трубку, спешно одевались и вызывали такси до Городской Клинической Больницы. Слишком свежа была память о последнем появлении Чумного Доктора.

Говорят, что каждому он является в разном обличье. Много лет назад завхирургии рассказывал, как прозрачная фигура в темных одеждах и в устрашающей маске с клювом, которую носили чумные доктора средних веков, раскинула руки над всей реанимацией. Два дня спустя трупы выносили целые бригады санитаров.

Медсестре Полине он явился молодым человеком в зеленом хирургическом костюме, зависнувшим под потолком родильного отделения. Все младенцы у женщин, спящих в этой палате, появились на свет мертворожденными.

Полтора года назад Павел Павлович украдкой от медсестер курил в служебном туалете, когда из кафельной стены вышел старик в белом халате и с устаревшим уже стетоскопом на шее, обдав могильным холодом так сильно, что потухла ярко тлевшая сигарета. Словно завороженный, Павел Павлович пошел за призраком.

Мертвый врач совершал свой обход со всем знанием дела. Сперва подходил к тяжелобольным, к чему-то прислушивался, кивал, иногда касаясь прозрачными руками кого-то из пациентов, и так же деловито продолжал свой путь.

За неделю, всех, кого коснулся Чумной Доктор, схоронили на местном кладбище. «Вирус неясной этиологии», — значилось в посмертных эпикризах.

Может, многие из историй о Чумном Докторе были и выдуманы, но еще больше были чистой правдой.

— Пал Палыч! Гастро! Эпилепсия в анамнезе, дает припадок.

Весь штат приемного покоя рванул по лестнице на пятый этаж. Лифт, по обыкновению, не работал. Всю эту ночь им уже не суждено оттуда выйти.

Больная эпилепсией умерла первой, от асфиксии, залебнувшись рвотными массами. Двое мужчин, тех самых, что первыми увидели Чумного, по пути к туалету дали внезапную аллергическую реакцию и скончались от молниеносного анафилактического шока.

Через три дня всё отделение поразила лютая дизентерия.

Пал Палыч и Димочка (так называл убеленный сединами наставник своего молодого напарника) курили, привалившись спинами к дверным косякам одного из черных ходов.

Димочка задумчиво загибал пальцы на руках — считал покойников этой ночи. Он уже было открыл рот, чтобы сообщить о своих подсчетах, как боковым зрением уловил какое-то движение в конце широкого больничного коридора.

Плавно и неторопливо к ним приближался врач средних лет, одетый в старомодный халат с завязками на спине. Он иногда задумчиво кивал, глядя себе под ноги. То почти плывя, то совершая крупные рывки, незнакомый медик приблизился к дежурным и заколыхался на ветру.

Распространяя волны холода, призрак смотрел на вжавшегося в дверной косяк Пал Палыча и сочувственно похлопал его по плечу. Затем он повернулся к Димочке и, будто бы приветствуя или знакомясь, коротко кивнул молодому врачу и растворился в темноте малоосвещенной аллее.

Вскоре на доске объявлений в главном холле ЦГБ, возле регистратуры, появился листок с некрологом, который гласил:

«4.05.09 на 58-м году жизни скончался от сердечно-легочной эмболии наш коллега, врач-терапевт М*****н Павел Павлович».

У моей бабушки было трое детей. Её старшая дочь Юля завербовалась и уехала в Иркутск на стройку. Сама бабушка зарабатывала на жизнь пошивом одежды и засиживалась до глубокой ночи. В один из таких поздних вечеров бабушка засиделась за очередным изделием, пока, наконец, не решила лечь спать.

Лёжа на кровати, бабушка видела, как дверь дома вдруг открылась (а меж тем она была закрыта на чугунный крючок) и внутрь зашёл высокий мужчина в чёрной одежде. Присев на край кровати, он оттеснил бабушку к стене. Поняв, что это вовсе не человек, но справившись с собой, бабушка спросила полагающийся в таких случаях вопрос:

— К худу или к добру?

— К худу! — ответил гость, потом немедленно встал и вышел.

Когда бабушка встала и проверила дверь, она так и была закрыта на крючок.

До утра она не смогла заснуть. А с рассветом принесли телеграмму: «Юлю убили, срочно вылетайте»...

Моя девушка (ныне жена) позвонила мне как-то и сказала, что у неё странное чувство, будто должно произойти что-то ужасное. В этот момент я держал в руке обручальное кольцо, которое только что купил для неё — как вы можете догадаться, уверенности мне этот разговор не прибавил. Дело было 10 сентября 2001 года.

Думала, мои друзья и знакомые уже ничем меня не удивят. Ан, нет! Одна давняя приятельница разоткровенничалась и рассказала историю про свою старшую сестру...

Елена сразу после института вышла замуж. Через год родила сына Мишеньку. Однажды вечером, как обычно уложив малыша и пожелав мужу спокойной ночи, она легла спать. Проснулась резко и неожиданно… Дальше последует рассказ самой Лены…

...Я открыла глаза и изумилась: комната была наполнена ярким дневным светом. "Неужели уже утро? – с досадой подумала я, – Вроде бы только что заснула...". Олег, мой муж, мирно спал рядом. Попробовала разбудить его, но он даже не шелохнулся. Я лежала и не понимала, что происходит. Кажется, все как обычно: моя комната, мои обои, моя мебель – но все это… какое-то затуманенное, нечеткое... словно во сне... "А может, я и правда сплю?" – вновь мысленно спросила я себя. Но тут из кухни раздался звон разбитого стекла.

Встав с постели, я отправилась на кухню. На полу лежала куча разноцветных осколков. Я присела на корточки и, рассматривая эти «запчасти», пыталась сообразить, что же это такое разбилось. Вроде бы и посуды такой расцветки у меня нет... Все еще не совсем понимая, что вокруг меня происходит, я принялась собирать осколки.

И вдруг на кухню вбежала серая кошка. Остановилась возле меня и принялась тереться о мои ноги. Я явственно ощущала прикосновения ее мягкой шерстки, ее негромкое мяуканье, но от этого недоумевала еще больше. У меня нет и никогда не было кошки!

Тем временем, странности продолжались. Из коридора, а затем – из спальни, послышался топот. Кто-то бегал по моей квартире и, судя по звукам, это был ребенок. Сын? Но ведь ему всего три месяца, едва ли он может так резво носиться по комнатам. Я сидела на корточках и вслушивалась, а что-то внутри меня кричало: "Иди туда! Посмотри!".

В конце концов, я покорилась внутреннему голосу. Зайдя в спальню, я вскрикнула и в ужасе прижалась к стене. Окно было раскрыто, а на подоконнике стоял… ребенок. Я видела малыша только со спины, но как-то моментально, на глаз определила: ему, должно быть, года три-четыре, не больше… Но самое главное – как он оказался здесь?

"Не прыгай! Маленький, не надо!"... Ноги перестали слушаться, и я словно парализованная рухнула на пол... "Слезай оттуда! Слезай, ну пожалуйста!"... Я по-пластунски ползла к окну... Господи, почему же Олег все еще спит?.. "Не прыгай! Стой! Стой!"... Ребенок не слышал меня. Еще миг, и маленькая фигурка шагнула вниз...

- Лена, Леночка! – не на шутку испуганный муж легонько бил меня по щекам, пытаясь хоть как-то привести в сознание. – Что с тобой? Почему ты здесь?

Я лежала на полу возле входа в спальню. В глазах Олега, склонившегося надо мной, читался неподдельный ужас. И тут мне вспомнилось все, что произошло этой ночью.

- Что с ним? Девятый этаж ведь... Он разбился, да?
- Кто? Может, тебе водички, Лен? Или врача. Я вызову, а?
- Ребенок... Здесь был, на подоконнике...
- Какой еще ребенок? Мишенька? Так он в детской. Ни разу за ночь не проснулся, представляешь!

Превозмогая боль в мышцах и внезапно подступившую тошноту, я вскочила на ноги и кинулась в комнату к сыну. Он действительно спокойненько спал в своей кроватке… На кухне было чисто, никакой кошки в квартире тоже, конечно же, не оказалось…

...Прошло чуть больше трех лет. Елена и Олег продолжали жить счастливо в своей квартире, растить Мишеньку. Они навели потрясающий уют в своем гнездышке и даже завели кошку Фрэнси, по-домашнему – Фросю. Маленький серый комочек очень скоро превратился в грациозную мохнатую мадам, требующую к себе постоянного внимания. О том странном ночном происшествии Лена почти и не вспоминала. Убедила себя, что это был всего лишь сон, и старалась о нем не думать…

...Я навсегда запомню ту субботу. Олег повез родителей на дачу, а мы с Мишенькой остались дома наводить чистоту. Окна в спальне давно уже пора было помыть, и я решила заняться этим немедля. Сынок радостно носился по квартире, катая новую машинку, и даже не думал отвлекать меня от уборки. Я подставила стул, с помощью него забралась на подоконник, открыла окошко и уже готова была приступить к делу, как вдруг с кухни донесся звон стекла. Что-то разбилось...

Мысленно обругав вездесущую Фроську, я отправилась исследовать место происшествия. Так и есть: на полу лежала моя любимая ваза, превратившаяся, увы, в горку цветных осколков. Присев на корточки рядом с бывшей вазой, я принялась подбирать то, что от нее осталось. И тут в дверь вбежала Фрося. Деловито оглядела кухню и, видимо, в доказательство, что она де к случившемуся никакого отношения не имеет, начала тереться о мои ноги... Нежное мурлыканье, мягкая шерстка... Осколки на полу... Бог мой, да ведь я все это уже видела когда-то!
Пулей я влетела в спальню. Мишенька залез на стул возле окна и делал решительные попытки забраться на подоконник. Издав дикий, почти животный вопль, я кинулась к сыну, схватила его в охапку, затем рухнула вместе с ним на кровать и заревела в голос. "Маленький мой, родненький, - шептала я, целуя нежные розовые щечки, - если бы я не успела... если бы я долго думала, как тогда, во сне...".

А Мишенька как будто все понимал. Обнял меня за шею и, прильнув губками к моему уху, прошептал: "Мама, я не упаду".